https://pravo.ua/articles/smertnaja-kazn-za-i-protiv/ САЙТ С ПОДРОБНЫМ ОБЪЯСНЕНИЕМ.
Во многих странах смертная казнь полностью отменена (Австрия, Гренландия, Исландия, Италия, Монако, Франция, Финляндия, 13 штатов США и др. — всего около 45 стран), в других (Дания, Люксембург, Норвегия, Швеция, Швейцария, Россия и др. — около 35 стран) не применяется, в третьих (Япония, 37 штатов США, большинство стран Африки и Азии, примерно половина стран Латинской Америки, многие социалистические страны и др. — около 100 стран) применяется и сегодня.
Нужна ли смертная казнь России? Является ли это наказание гуманным? Какие цели оно преследует? Ответы на эти и другие вопросы вы, возможно, найдете в дальнейшем изложении.
Проанализируем концепцию Дмитрия Таланцева, который рассматривает смертную казнь сквозь религиозную призму. Он считает, что государство изначально и было создано именно для осуществления смертной казни, которое и является его необходимой обязанностью. Этот вопрос Дмитрий Таланцев рассматривает в своей статье «Смертная казнь и христианство».
Государство ему представляется как «третья сила», судящая людей. Подтверждение этому он видит в Библии: «Усмотри из всего народа людей способных, боящихся Бога, людей правдивых, ненавидящих корысть и поставь их над ним… Пусть они судят народ во всякое время…» (Исход 18:21). Страх наказания является главным фактором, сдерживающим распространение зла в этом мире, считает Таланцев.
Приведем еще несколько цитат из Священного Писания. «Кто убьет скотину, должен заплатить за нее; а кто убьет человека, того должно предать смерти» (Левит 24:21). «…А если кто с намерением умертвит ближнего своего коварно, то и от жертвенника Моего бери его на смерть» (Исход 22:14). «Если кто ударит кого железным орудием так, что тот умрет, то он убийца: убийцу должно предать смерти» (Числа 35:16).
Таланцев пишет: «Если же в какой цивилизованной стране смертная казнь и отменена, то, очевидно, просто потому, что заслуживающие ее преступления там не совершаются; что, в свою очередь, является просто следствием достаточно длительного исторического периода, когда смертная казнь неукоснительно применялась к злодеям. В России же такого периода не было: у нас людей часто казнили, но как раз вовсе не за те преступления, за которые они смертную казнь действительно заслуживали — казнили за «экономические» преступления, за «измену Родине», за принадлежность к «реакционному классу» и т. п. За преступления же против личности в России как раз наказания всегда традиционно были относительно мягкими — и плоды этого мы сейчас пожинаем». С этим сложно не согласиться.
Итак, вот вывод, который делает Дмитрий Таланцев: «…сам пострадавший должен прощать или, по крайней мере, не мстить сам за зло, но необходимость отмщения за это зло никто не отменял — просто осуществлять это отмщение должна третья сторона — государство». Разумная нить в данных рассуждениях очевидна — выполняются все (или почти все) основные цели наказания, которыми обычно считаются восстановление справедливости, кара преступника, его исправление и устрашение, или предупреждение аналогичных деяний. Как заверяют противники казни, в данном случае не исполняется элемент исправления. Во-первых, кто сказал, что это главная цель? Ее вообще можно назвать факультативной, т. к. государство скорее выступает в качестве надзирателя, нежели воспитателя. Во-вторых, исправление — это устранение в чем-нибудь неисправности, повреждения, недостатка (Ожегов С. И., Шведова Н. Ю. Толковый словарь русского языка. — М., 1995. — С. 249).
Однако что, если недостаток не устранить, кроме как его полным уничтожением? Как бы цинично это ни звучало, вероятно, устранение человека можно также назвать исправлением.
В любом случае истинная цель наказания — защита общества и его индивидов. Защита от особо опасных преступников может осуществляться двумя способами — либо их полной изоляцией, либо лишением жизни. Причем и та и другая мера исключают исправление осужденного. Разве возможна реабилитация человека, находящегося в жестокой, нечеловеческой, преступной среде, что особенно ярко проявляется в России? Да она скорее из нормального, мирного человека сделает самого свирепого преступника. Говорить об исправлении в условиях нашей страны пока невозможно! Психологи заявляют, что, имея цель исправить человека, вернуть его в нормальное общество, нельзя лишать человека свободы на срок более 3–5 лет. Но ведь за убийство в России дают хоть, на мой взгляд, и мало, но все же больше 5 лет. Так о каком исправлении вообще идет речь? Особенно если учесть условия, в которых содержатся преступники. На Западе и в США на осужденного в среднем приходится 4,5–6 м2 площади (по международным стандартам — 4 м2), в России же это число обычно колеблется от 0,1(!) до 1 м2.
Данные статистики по нашей стране тоже не свидетельствуют в пользу реабилитации. 30–40 % выходящих на свободу вновь попадают за решетку. А сколько из отпущенных просто остались непойманными? Также следует помнить, что в России статистика никогда особенно не ценилась, и официальные данные сильно отличаются от фактических.
Кандидат юридических наук В. Сидоров пишет: «Законодателю следует четко определиться, что он видит в наказании и какие цели преследует, применяя его. Если признать, что есть категория «неисправимых» преступников, то смертная казнь, пожизненное лишение свободы и длительные сроки лишения свободы вполне закономерны и логичны (хотя морально и не обоснованы)». Спрашивается, если они неисправимы, то что же здесь аморального, особенно если у общества и государства просто нет иного выхода. В. Сидоров продолжает: «Если же признать, что нет «неисправимых» преступников, а есть «трудновоспитуемые», то из системы уголовных наказаний необходимо исключить пожизненное лишение свободы и смертную казнь. И тогда наказание — это принудительное ограничение прав и свобод… уголовное и уголовно-исполнительное законодательство в наибольшей степени будут отвечать принципам гуманизма и демократизма». Но как это осуществить на практике? Ведь, кроме того, не следует забывать о неизлечимых, которые, без сомнения, есть, о маньяках, об извращенцах и т. п.
Многие противники казни заявляют, что это негуманно. Но можно ли назвать гуманной мерой пожизненное заключение (которое, кстати, предлагается подавляющим большинством как альтернатива), особенно в наших условиях? Как мы уже говорили ранее, при пожизненном заключении элемент перевоспитания также исключается. Тогда, может, гуманнее будет предложить обвиненному выбор, как это делается во многих штатах США.
Противники казни также говорят, что ни государство, ни человек не имеют права отнимать жизнь ни под каким предлогом. Но как же тогда общепризнанные принципы, ведь закон допускает лишение жизни человека человеком? Например, в случае необходимой обороны, задержания преступника при его сопротивлении
(т. е. по сути осуществление неофициальной смертной казни), а уж о войне и говорить нечего — там вообще нет никаких санкций за убийство врага. Но ведь враг — такой же человек, и вовсе не преступник. Разве принуждать убивать гуманно? Разве убийство вообще может быть гуманным (если оно, конечно, не осуществляется с согласия человека)? Но что если порой просто не остается иного выхода?
Коррета Кинг (вдова Мартина Лютера Кинга) как-то сказала: «Как человек, чьи муж и свекровь стали жертвами убийства, я твердо и безоговорочно выступаю против казни тех, кто совершает преступления, наказуемые смертью… Зла не исправить злом, совершаемым как акт возмездия. Справедливость не вершится лишением жизни человека. Мораль не упрочить санкционированным убийством». Так же считает и А. Пиэрпоинт (бывший палач Великобритании): «Плод моего опыта имеет горький привкус: я не верю, что смерть хотя бы одного из казненных мною каким-либо образом предотвратила другие убийства. Я считаю, что смертная казнь не дает никаких результатов. Она — только месть».
Один из аргументов против смертной казни, который приводил член РАН А. Д. Сахаров, следующий: «Всегда есть возможность судебных ошибок. Смертный приговор делает их непоправимыми… Наличие института смертной казни дегуманизирует общество». Во-первых, наличие ошибок не является поводом к прекращению деятельности в целом. Возьмем, например, медицину (ошибки при диагнозе, ошибки в ходе операции и т. д.), но ведь об отказе от лечения и речи не идет. Во-вторых, смертная казнь, как мне кажется, не может дегуманизировать общество. По крайней мере, не больше, чем войны, социальные конфликты и даже политические катаклизмы. Следует также учитывать, что народ почти любой страны большинством голосов высказывается за сохранение смертной казни.
Профессор К. Г. Лаигер высказывался против такой меры наказания: «Бесчисленное множество примеров показывает, что злодеяния случались и во время самой казни». Это верно. Так, историки утверждают, что в средние века, например, при публичной казни вора как раз и происходило больше всего карманных краж. Получается, устрашающий элемент не действует. Но ведь сохраняется элемент предупреждения совершения преступления тем же лицом, и это тоже немаловажно. Однако стоит ли этот элемент человеческой жизни? Может, тогда стоит ограничиться изоляцией преступника? Как совершенно справедливо заметил Т. Маршалл, «смертная казнь не оказывает большего сдерживающего воздействия, чем пожизненное заключение». Это же мнение подтверждает и статистика, и наблюдения, проведенные ООН в 80-е годы XX века. Также не зависит от наличия или отсутствия смертной казни уровень преступности — об этом свидетельствует сопоставительный анализ статистики разных стран (или хотя бы штатов США).
Правильным будет не повышать эффективность карательной системы (хотя это тоже немаловажно), а стараться предотвратить преступность. Социологи утверждают: преступником не рождаются, преступником становятся, и делает их таковыми среда. Необходимо искоренять нищету, невежество, фактическое юридическое неравенство и другие факторы, порождающие правонарушения. Общество в лице государства, мирящееся с такими пороками или медлящее с их преодолением, несет немалую долю ответственности за преступления, совершаемые членами данного общества. Наше же государство не справляется со своей социальной функцией. Связь среды и преступности проявляется в следующих цифрах: по России в среднем приходится 700 заключенных на 100 тыс. населения, в то время как, например, в Германии, Англии и Франции — около 60–70; на данный момент в нашей стране (148 млн человек) свыше 1 млн заключенных. Опять же, напоминаю, что это официальная статистика, кроме того, следует учесть, что в России высокий показатель латентной преступности.
ТАК КАК ЖЕ БЫТЬ?
Думается, что смертная казнь не должна исключаться из законодательства ни одной страны. Государство должно иметь возможность в крайней ситуации применить данную меру наказания. Другое дело, следует сузить круг наказуемых деяний и, возможно, ввести обязательный элемент рецидива или количественный фактор (т. е. осужденный должен совершить не менее двух преступлений). Скажем, едва ли кто-нибудь будет возражать против казни террориста, взрывавшего здания, или маньяка, кровожадно убивавшего людей. Бывают такие случаи, «когда оставление человека в живых несоразмерно с теми злодеяниями, которые он совершил» (прокурор И. М. Тараканов).
О. Ф. Шишов предлагал сохранить смертную казнь за измену Родине, террористический акт, диверсию и умышленное убийство при отягчающих обстоятельствах: «Относясь в принципе отрицательно к смертной казни, я полагаю, что сейчас отмена ее за все преступления была бы несколько преждевременной, ибо общественное мнение, с которым нельзя не считаться, не подготовлено к такой отмене» (Шишов О. Ф. Смертная казнь в истории Советского государства // Смертная казнь. За и против. — М., 1989. — С. 130).
Смертная казнь, безусловно, является сдерживающим фактором, ограничением. И с этой точки зрения ее можно расценивать как средство защиты общества. С. В. Познышев считал, что наказание имеет только одну цель — предупреждение преступлений, которое возможно в форме физического удержания (для преступников) или психического противодействия преступлению (для других членов общества). Учитывая, что наше общество еще не готово оказать должного противодействия ввиду еще не сформировавшейся общей нравственности и национального самосознания, ввиду неуверенности в стране, в народе и самом себе, отменять смертную казнь нецелесообразно. Ни общество, ни страна к этому не готовы. Ведь замена смертной казни — это пожизненное заключение, а вот с местами для осужденных у нас как раз проблемы.
Однако следует признать, что пожизненное заключение гораздо лучше смертной казни. Во-первых, довольны гуманисты. Во-вторых, преступник тогда смог бы принести обществу пользу, выполняя бесплатно различные работы (либо в пользу государства, либо в пользу стороны пострадавшего, либо и в ту и в эту). Если бы государство продумало данную программу и все же как-нибудь постаралось найти для этих целей средства, то, как мне представляется, это бы себя окупило как в экономическом, так и социально-политическом плане.
СПОСОБЫ ОСУЩЕСТВЛЕНИЯ МЕР
Условия же существования смертной казни, я полагаю, должны быть следующими. Во-первых, все дела, подпадающие под данный вид наказания, должны разбираться в Верховном Суде в составе как минимум трех профессиональных судей и 13 присяжных, обладающих высшим юридическим образованием. Во-вторых, следствие и судебные заседания должны быть максимально открыты и доступны народу посредством СМИ. В-третьих, если присяжные выносят оправдательный вердикт, то для представителя обвинения должна наступать санкция (как минимум — понижение в должности и чине, как максимум — увольнение). И, наконец, судьи при вынесении решения должны учитывать характеристику обвиняемого и рекомендации, даваемые психологами; минимальное наказание — 25 лет лишения свободы, максимальное — смертный приговор; апелляция и протесты невозможны.
Итак, еще раз отмечу, что каким бы негуманным актом не казалась смертная казнь, ее отмена (в нашей стране особенно) нецелесообразна. Как показывает история, такая мера наказания скорее необходима, нежели нет. Государство, имея в арсенале данный вид наказания, может им пользоваться крайне редко, заменяя его пожизненным заключением; но бывают такие случаи, когда любой гуманист и почти любой противник казни скажет, что этот человек не достоин жить. И еще раз подчеркну, дело не столько в наказании (наказаниями преступность не устранишь, ими ее лишь в определенной степени сдержишь), сколько в устранении источников зла, в исправлении той ужасающей обстановки, которая сложилась в российском обществе. Государству пора взяться за выполнение принципов, заложенных в Конституции 1993 года. При нынешней политике нашей власти, какими бы ни были наказания, ситуация в обществе, к сожалению, не исправится.